Война – испытание для человека, когда над головой свистят пули и рвутся снаряды. Но не меньшее испытание, когда смертельная опасность угрожает всему, что он любит, а ему приходится быть вдали от родины. 29-летний художник из Сирии Эльяс Айюб выплескивает переживания с помощью красок.
фото из архива Эльяса Айюба
«Дамаск моего детства»
Курск, те старые его улочки, по которым так любит бродить иностранец, напоминает ему тихий ливанский город Захли, малую родину матери, и старый Дамаск – столицу Сирии, где 29 лет назад родился он сам. В таких местах, как выражается Эльяс, можно «дышать историей». Иногда в предрассветном тумане или на закате он спускается туда один - побыть наедине со своими мыслями.
Вообще, за два года жизни в России у него появилось много друзей. Наверное, благодаря тому, что кроткий парень до сих пор по-детски наивно верит в доброту окружающего мира. Приехав в нашу страну, ему казалось странным, почему незнакомые люди на улице не здороваются друг с другом, как делают дома его соотечественники.
Свободного времени почти нет, все оно остается в мастерской. Эльяс Айюб открывает тюбики с краской, берет кисть, но мысли совсем о другом – о том, что происходит в его стране – массовые казни, теракты и прочие зверства ИГИЛ, беженцы и сироты, обстрелы, бомбежки, судьба близких и друзей... Несмотря на сопротивление правительственных подразделений война уже у самых стен сирийской столицы, где ему дорог каждый уголок.
Он помнит Дамаск, «жемчужину» Ближнего Востока, мирным, пропитанный запахом жасмина. «Летом под ногами ковер из цветов, а в небе парят тысячи птиц, - улыбается Эльяс. - Голуби занимают весь парапет на нашей старой мечети, а потом одновременно взлетают! Это очень красиво. Многие строят голубятни на крышах своих домов, одно время держал птиц и мой брат».
По этим узким переулкам братья Айюб гоняли на велосипедах, забирались на поезда в железнодорожном музее неподалеку. Часами мальчишки просиживали на южном склоне горы Касьюн, откуда открывался весь Дамаск и где на День независимости запускали салют. У них были свои особые игры, например, «напольный» мини-футбол. Полем служил настил, выложенный плиткой, он делился на зоны. Игроков и даже сами мяч делали из подручных материалов: скатывали бумажный шарик и обливали сверху расплавленным на огне пластиком. А потом пальцами пытались забить им гол в импровизированные ворота...
Рисуя войну
Город его детства остался в прошлом, как и времена юности, когда Эльяс выезжал на пленэр в Пальмиру и Хаму, безбоязненно колесил по всей стране, посещая древние замки и храмы Алеппо, Хомса, Босры и Апамеа. Многие национальные сокровища, хранившиеся там, уничтожены боевиками самопровозглашенного Исламского государства.
Живя за 3000 километров от дома, сирийский художник читает в новостях, то и дело узнавая, что не стало знакомого парня из его района, одноклассника, сослуживца, одногруппника... «Много моих товарищей мобилизованы в армию, некоторые еще до получения повестки присоединились к народному ополчению, - говорит сириец. - На страницах соцсетей я натыкаюсь на паблики вроде «этот человек уже в руках Бога», а на фотографии - мой друг, с которым вместе росли».
Не стань этот кошмар явью, Эльяс как и прежде посвящал бы свои картины необычайному культурному богатству Сирии. Однажды он арендовал маленькую студию в историческом центре Дамаска, окруженном защитной стеной с семью вратами. И в те беззаботные дни на прогулки было мало времени, однако путь из института в мастерскую прокладывался так, чтобы не упустить не одной детали, впитать в себя многовековое наследие предков. Оно в местной архитектуре, одежде стариков, искусных изделиях гончаров, литейщиков и столяров, выставленных в тесных лавочках.
Но сейчас Эльяс не способен выводить филигранные арабские узоры и орнаменты. Он рисует войну, ему не хватает серой краски. «Для меня этот цвет символизирует пыль войны, - отметил художник. - В моих картинах очень много серого, они все наполнены им, потому что повсюду в Сирии страшно, везде бомбят. Даже на характере человека, на его психике уже есть пыль этой войны».
Смоляной дождь на его полотне – это стрельба и ракеты, падающие на мирных жителей. Вставки из черной ткани – стена вокруг Дамаска, за которой уже террористы. Черное море – бездна, поглотившая тех, кто в страхе бежал, но не достиг желанного берега Европы. Семья Эльяса Айюба решила никуда не уходить. Однажды им уже пришлось стать беженцами.
«До 1973 года мои родные жили на юге Сирии в городе Эль-Кунейтра, граничащим с Палестиной, - вспоминает он. - Это одно из самых красивых мест в нашей стране. Израильские ВВС, пытаясь захватить землю, осыпали город авиаударами. Наш дом был разбит. Дедушка-строитель увез семью в Дамаск и построил там новый дом, сделав внизу мастерскую для моего отца, в которой тот занимался покраской мебели. Сейчас вместо нее маленький продуктовый магазин».
Лейтенант Айюб
Когда в 2013 году на севере страны развернулись боевые действия, жители сирийской столицы старались не покидать контролируемую правительством территорию. Но теперь и в Дамаске находиться стало небезопасно. «Несколько дней все может быть относительно спокойно, потом боевики снова обстреливают город, запугивая народ, - говорит Эльяс Айюб. - Но у людей есть вера. Они уже привыкли к опасности и знают - если суждено погибнуть, это так или иначе случится. Тем не менее, у каждого есть защитное место, куда при бомбежке можно спрятаться. В прошлом году, когда я приезжал в Сирию, снаряд пролетел над головой, упав в клумбу в 20 метрах от нашего дома. К счастью, он не разорвался. Солдаты обезвредили его».
Эльяс на время откладывает кисть, беря в руки нунчаки. Это восточное оружие сириец начал осваивать в 12 лет, чтобы немного разрядиться, отвлекаясь от проблем. Хотя он знаком и с настоящим боевым оружием, например, российским автоматом Калашникова. В Сирии, как и в России, служба в армии является обязательной. Разница лишь в сроке – у них она длится два года, а не один. Айюб благодаря наличию высшего образования получивший звание лейтенанта, проходил с новобранцами курс молодого бойца: учил их стрелять, кидать гранаты, занимался строевым шагом и физподготовкой.
Художник рисовал даже в армии, а впервые взялся за краски в шесть лет. «Мама нашла свои детские рисунки и я захотел сделать также, - вспоминает он. - Наблюдал за тем, как на доске рисует мелом мой кузен. Самому мне было интересно копировать географические карты». Не меньше Эльясу нравилось сочинять стихи, четыре года он пел в церковном хоре. Для себя поет и сейчас, самый любимый его арабский музыкальный инструмент - канун.
Тяга к живописи перевесила остальные увлечения, Эльяса приняли в Дамасский институт искусств. Он возил свои работы в столицу Ливана Бейрут, вступил в Союз художников Сирии, организовал первую персональную выставку из 20 картин. Став лауреатом конкурса имени Абдуль-Латиф Аль-Сумуды, известного сирийского живописца, окончательно уверился, что находится на правильном пути. Айюб пленился работами русских мастеров классики, реализма, авангарда. Как лучшего студента его отправили учиться в Россию, чтобы потом он преподавал в родном вузе.
Цвет надежды - синий
За два года Эльяс с нуля выучил русский язык. Этим летом он ездил в Санкт-Петербург и участвовал в международном симпозиуме художников в Москве. Есть у него маленькая мечта – побывать в Крыму и за Полярным кругом. Возможно, это удастся, но в эти новогодние каникулы Эльяс собирается в Дамаск. Несмотря на напряженную обстановку в Сирии, он надеется как и раньше встретить Рождество с семьей. По христианскому обычаю они украсят искусственную елку гирляндами и бумажными игрушками, сделают рождественский вертеп - макет хлева, где родился Иисус, с фигурами Богоматери, Иосифа, волхвов и животных.
«Несмотря на разную веру, христиане и мусульмане отмечают праздники вместе, - говорит сириец. - Это очень мешает тем, кто творит нашу войну. - Но так было всегда: мусульмане поздравляют нас с Рождеством и Пасхой, а в Рамазан мы вместе с ними воздерживаемся от пищи. Наше согласие невозможно разрушить. Тех, кто воюет за ИГИЛ, я вообще не считаю мусульманами, потому что знаю своих соседей-мусульман, они не такие. Их преступному режиму скоро придет конец. При такой войне Сирия остается сильной. Сейчас с помощью России, я говорю за всех своих знакомых, которые через меня благодарят россиян, мы приближаем мир».
Последний штрих в картине Эльяс Айюб сделал синим – это цвет надежды. Война окончится, беженцы вернуться в покинутые дома, на улицах как прежде будут играть дети, а в небе над Дамаском закружит стая белых голубей...
